Олег Титков: Моя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого человека

‪#‎brunchwithberta‬

“Ах, какой мужчина!” – думала я, стоя в очереди к кассе в универсаме «Радивиловский» за Олегом Титковым несколько лет назад. Ах, какая у него программа «Живой звук»! Ах, какой он собеседник! Какой у него голос! Какая харизма! Кто бы мог подумать, что через несколько лет, столкнувшись в компании в одном из минских баров, мы залипнем в общении и испытаем то самое чувство: «как будто сто лет знакомы»? Как я могла не пригласить его на бранч? Да никак! Поэтому в прошлое воскресенье за приятной трапезой в ресторане отеля Renaissance Minsk Hotel Олег рассказал мне о своем отношении к женщинам, инфантильным мужчинам и поколению Y.

 

Муки творчества.

– Олег, в последнее время ты пропал с экранов. Что произошло?

– Так получилось, что, по разным причинам, я оставил пост руководителя дирекции специальных проектов Белтелерадиокампании. Уже год, как я исполнительный продюсер Белтелерадиокампании. Я осознанно отказался от многих проектов, в том числе и от работы в кадре, чтобы посвятить освободившееся время поиску нового. Для себя, в первую очередь.

– Чего, например?

– Скорее всего, это телевизионный проект, который должен быть интересен зрителям, который должен быть создан мной, под меня и с командой достойных людей. Теперь у меня есть время, чтобы искать новые и свежие идеи, выбирать. Я могу себе это позволить.

– А уже есть какие-то идеи?

– Ну, идей всегда много. Для любого амбициозного ведущего на поверхности лежит такой проект как «Шоу Ларри Кинга». Нам такой формат известен как «Вечерний Ургант»…

– Ты себя позиционируешь все-таки больше как ведущий?

– Я себя больше позиционирую, как интервьюер, так будет точнее и корректнее…

– Какой кошмар, я интервьюирую интервьюера?

– Главное, чтобы это не перешло в оральную форму…

– Ты умеешь рассмешить девушку! То есть, жанр в котором тебе больше всего нравится работать – это интервью?

– Абсолютно верно. Мне все интересно, что связано с неожиданным разговором с неожиданными людьми.

– Любишь ставить людей в неловкие ситуации? Провоцировать?

– Не столько провоцировать, или, как сейчас говорят, троллить, сколько показать человека с другой стороны. Как ты это делаешь сейчас. В то же самое время, для себя узнать что-то новое: и о себе, и о собеседнике. Это зачастую такой кладезь, который не всегда выходит наружу сразу. За период двух сезонов существования программы «Живой звук», которой я безмерно горжусь, у меня очень часто бывали моменты, когда люди, не готовые в принципе особо откровенничать о себе, а отчасти даже не делавшие это доселе ни разу искренне с журналистом, вдруг снимали защитную маску и начинали говорить как «на кухне по душам». Такое было и с Аленой Ланской, и с Ларисой Грибалевой, и с Лявоном Вольским. Я им очень благодарен за те эфиры.

– А что этому более всего способствует: обстановка, ты, твоя манера вести диалог?

– Не знаю. Я думаю, это комплекс вещей, но изначально – интервьюер – персонаж, который перед тобой сидит и каким-то образом подспудно тебе дает понять: не надо напрягаться, тебя никто не собирается одеть на руку и вывернуть наизнанку, с тобой хотят просто поговорить, по-человечески…

– А какие есть секретики, для того чтобы человек расслабился?

– Как таковых секретиков нет. Все это интуитивно происходит, часто придумывается мгновенно. Один из таких ярких моментов, например, произошел на программе «Живой звук» с Настей Шпаковской, группа Naka. Выходит великолепная женщина, с потрясающим голосом, с чумовой харизмой и поет. И пока я ее слушаю, понимаю, что у меня в голове начинается каша, все теряется и перемешивается. И не потому, что я волнуюсь, хотя и это тоже, как любой нормальный, здоровый, на сегодняшний день, занесенный в красную книгу, традиционный мужчина, а потому, что я понимаю: все, что я приготовил, идет в разрез с этой живой энергетикой. Это все равно, что наслаждаться водопадом по телевизору. И вот она завершает свою песню, и я думаю: «С чего начать? С того вопроса, который я приготовил? Бред! После такой песни, после этих глаз и этой живой энергии!» И она садится напротив меня королевой, понимая, что покорила меня, произвела фурор, который написан на моем лице. И я смотрю на нее, и сам собой вырывается вопрос: «Настя, а ты часто влюблялась?» И все! Я сразу попал куда-то за изгородь – мы перестали друг друга форсировать и стали разговаривать…

О конфетно-букетной химии.

– Олег, а у тебя много было женщин в жизни?

– Достаточно, чтобы их понимать.

– А сколько? Ты когда-нибудь считал? Вел статистику?

– Никогда. Я уверен, что опытность и мужчины, и женщины гораздо важнее, чем пресловутая, на мой взгляд, позиция некого условного целомудрия. Никому из нас не интересно встречаться, а уж тем более ложиться в постель с ботаном и чему-то его или ее учить. Всем хочется лечь и получить, а получить можно только благодаря практическому опыту.

– А как же любовь?

– А любовь – это проект, такой же, как бизнес, в котором все должно быть взаимовыгодно и комфортно, в котором «химия» существует только первый год, а «мега-химия» – цветочно-конфетно-букетная – существует первый месяц. А когда через год вся «химия» заканчивается, начинаются реальные взаимоотношения реальных людей. И какими они будут, зависит от их отношения к миру, их отношения друг к другу, их уравновешенности, их готовности прощать, помогать и жертвовать. Так вот то, что называется любовью в 98% случаев остается в первом году, а когда люди живут вместе всю жизнь, называется моим сухим словом «проект» …

– Может, любовный проект?

– Никаких любовных! Никаких ми-ми-ми, никаких сю-сю-сю!

– Вы сухарь, Титков!

– Ну, во всяком случае, на один год меня хватает!:)

– Ну, хорошо, год прошел, конфетно-букетная химия закончилась. Дальше что должно быть, чтобы люди остались вместе?

– Дальше ничего не должно быть. Дальше мы понимаем, есть ли вообще что-нибудь кроме этого, или нет. Мы же искусственно не можем нарастить себе в одночасье мышцы или мозг. Это можно сравнить с падением большого камня в песок. Эхххх, и пыль столбом! А потом пыль оседает, и мы видим реальную картину. Вот через год все оседает, и остается то, что есть на самом деле. Мужчина, если он мужчина, – со своими поступками, со своими шагами. Женщина, если она женщина, – со своей, в первую очередь, мудростью, а только потом все остальное. Мужчина останется с женщиной тогда, когда она фактически незримо правит балом…

– Серый кардинал?

– Нет, я бы сказал по-другому. Мужчина в семье царь, но корона на его голове – это женская туфелька. Это отчасти сродни какому-то подкаблучничеству. Но только отчасти. Нужно понимать, нужно любить женщину, но в то же время это базируется на получении какой-то чумовой энергетики. Часто мужчина даже не догадывается, что это не его инициатива, это не его решение. Но это такая мега-тонкость!..

– А ты встречал таких женщин?

– Нет.

– Ты свободен сейчас?

– Нет.

– Год еще не прошел?

– Четыре прошло. Я говорил про некий идеал. Некоторые мужчины засыпают и просыпаются с мыслью трахнуть Шэрон Стоун, к примеру, но живут со своей земной избранницей. Идеализировать и принимать – это разные вещи. Я живу реальностью. Пыль осела и я принимаю её. Я живу с человеком, который мне очень дорог, который достоин уважения и достоин мужских поступков. А жить идеалом – это путь остаться, в конце концов, одному.

Про женщин-друзей.

– А у тебя один друг или много друзей?

– Я, наверное, разные периоды прошел в этом плане. Был и один, и чуть-чуть, как сейчас. А был период, когда и кум, и сват, и брат. Мой самый лучший друг уже 11 лет живет в Англии с семьей. И как ни крути, невозможно проживать годы в разных философиях и ментальностях, и при этом оставаться близкими и интересными друг другу. Тяжело. Контакт, конечно, остается, но разъединение происходит. Это уже не то!

– Теперь я буду твоим лучшим другом! 

– Боюсь, я не смогу этого сделать, потому что женщина не может быть другом мужчины. Женщина-друг – это запретная терминология, дикая и для меня не существующая. Потому что если два нормальных человека противоположного пола находятся друг напротив друга, они, как минимум, должны вызывать взаимное желание…

В разговор вступает Юля Мацкевич (наш волшебный фотограф):

– А если я не вижу в тебе мужчину?

– Все! А мне не интересно общаться с тобой. И у нас нет ни дружбы, ни секса, ни общения. До свидания! Спасибо за фотографии!

– Пойду поем дичь!

– Ну, какая может быть дружба между людьми, которые по определению должны жаждать друг друга и проникать друг в друга?!

– А если он гей?

– Ну, я ж не гей!

– Прямо вижу заголовок: Олег Титков: Я не гей. Мне очень жаль:)))

– На самом деле женщину, конечно, нужно любить и боготворить. Себе нужно позволять ей подчиняться. Если что-то не сложилось, расставаться нужно красиво и оставаться в хороших отношениях. Важно жить самому комфортно и этот комфорт создавать вокруг окружающих. Причем, комфорт это не значит спокойно, это может быть и вулкан. Твоя свобода заканчивается ровно там, где начинается свобода другого человека.

Про геев и гетеросексуалов.

– Хочу поговорить о мужчинах, занесенных в красную книгу…

– Тема нашего следующего блока: геи и гетеросексуалы. Я не гомофоб, кстати, и нормально отношусь ко всем…

– Ну, я здесь хотела больше поговорить о мужской инфантильности. Часто мужчины, вроде взрослые, которым даже уже за 30, ведут себя как дети: боятся брать на себя ответственность, совершать поступки, живут с мамами, у них ничего нет. Это страшная чума нашего общества, на мой взгляд. Из-за этого нет семей, потому что они рушатся именно по этим причинам. Что ты думаешь по этому поводу?

– Давай начнем с математики. Ты обозначила ориентировочный возраст – 30 лет. Теперь давай отнимем его от этого года – 2014. Получим – 1984 год. То есть в лихие 90-ые этим детям было по 6 лет, когда все, по большому счету формируется. Мое глубокое убеждение, что это беда того поколения родителей, которые выросли в достаточно сложных условиях переходных лет. И, когда в 90 свалилась куча возможностей, они стали эти возможности класть к ногам своих детей, не давая им развиваться. Конечно, были исключения, и мы говорим о некой тенденции. Зачастую, ребенку не помогали, а делали все за него. Вот мы и получаем то, что получаем. Откуда эти дети могут вырасти самостоятельными людьми, способными принимать решения, если им даже памперсы не покупали? Потому что родители все вылизывали языком. Они ж в 18 лет не ездили в стройотряды, месяцами работая на износ, чтобы заработать деньги. Они не знают, что это такое! Они влюблялись когда-нибудь, красиво ухаживали, по балконам лазили? Нет, они не знают, что это такое! Фраза из фильма про иронию судьбы: «В нас пропал дух авантюризма» уже обозначала некий кризис… Вот тебе психо-математическое объяснение этого вопроса. С другой стороны, наверное, это уже формируется в некий тренд. Раньше, когда были программы «Времечко» и «Живой звук», ко мне часто приходили практиканты, и я тогда уже считал это началом своей такой преподавательской деятельности в плане помощи молодым людям. Когда человек, только что вышедший со студенческой скамьи, приходит ко мне и говорит: «Дайте мне работу». Я говорю: «Ты абсолютно из себя ничего не представляешь. И твой диплом дает тебе лишь одно право – чтобы на тебя обратили внимание». Что делать дальше – твое дело! Прояви себя! Приклеивайся, ходи, смотри, слушай, впитывай, исполняй поручения! Кто ты? Будущий режиссер? Вытирай полы за гуру режиссуры! В молодых людях пропал дух ремесленничества, дух обучаемости, дух подмастерья. Раньше подмастерье первым делом проникал в ментальность, и только потом постигал азы. Сегодня этого нет! Все сразу крутые! Что ты сделал для этого?!

– Бич HR-ров! Поколение Y!..

– Y-хромосомы, в смысле?:)

– В смысле, люди, которые считают себя очень особенными, и что их все готовы любить и кружить…

– Не показав и не доказав, что они готовы, способны? Вот живой пример. Ожидая тебя на вечеринке в честь твоего развода, мы разговаривали с Виталий Воднев о корпоративах и нашей работе ведущими. И оказалось, что мы уже поколение «двадцатников», то есть тех, которые работали еще за 20 долларов. «Ты помнишь, – говорит мне Воднев, – свои первые корпоративы?» Стали вспоминать – 20 баксов, полтинник – это казались какие-то неимовернейшие деньги. Ты представляешь, что сейчас выросло целое поколение, которое дышит нам в спину и которое с первого же раза выставляет цену, условно говоря, в 300 долларов. И жестко тебя демпингует, не взирая, на лица и ранги. А с какого, собственно, перепугу? А ты стоишь этих денег? Конечно он и не стоит этих 300, просто на 200 меньше, чем, в среднем, по рынку…

– И как ты с ними борешься? С этими за 300?

– А зачем? Просто надо продавать хорошие эмоции и опыт в глазах. Это опять-таки, пыль осела и есть то, что есть. Мозг и мышцы в одно мгновение не появятся. Соответственно, чего бороться? Ты продолжаешь универсанализировать свою подачу: оставаться в тренде, соответствовать времени, выглядеть хорошо и быть интересным не только сверстницам, но и женщинам младше на 20 лет…

Про вдохновение и свободу.

– А что тебя реально вдохновляет?

– А вдохновляет меня Познер, например. А если еще немножечко поработать над образом, то есть у нас такая певица Берта, она тоже бы меня вдохновляла. Голос потрясающий, а вот образ нужно доработать…

– Мда, вдохновляют тебя как-то мало вещей, Познер и Берта, если доработать образ?

– Поводов для вдохновения на самом деле много. Вдохновляет свободный человек, свободный в мыслях, в волеизъявлении, в размышлениях, да, в принципе, любой человек который мыслит широко: не локально, не топорно, не тупо, кого время не загибает в желоб…

– А ты свободный?

– Отчасти да. Потому что все зависит еще от того круга, в котором ты находишься. И меня это абсолютно устраивает.

– Сейчас спрошу, как учили на журфаке: ваши творческие планы?

– Мне очень хочется генерировать красивые медийные продукты, создавать их, и давать возможность тем самым поколениям Y под кнутом, под прессом, под натиском необходимости подмастерничества каким-то образом не вырождаться. Продолжать творить, оставаться самому человеком, который в тонусе и в тренде, и тем самым, пытаться по хорошему заразить некоторое количество рядом стоящих, дать им возможность профессионально развиваться.

– А ты хочешь снова вернуться в кадр? Или предпочтешь роль серого кардинала?

– Серым кардиналом я, в любом случае, быть не смогу. Я все равно буду достаточно реален. В кадре или за кадром, руководитель проекта или ведущий и руководитель проекта – это будет зависеть от специфики. Но я точно знаю, что кадр – это наркотик, к которому, так или иначе, все время возвращаешься.

– То есть, ты скоро к нам вернешься? И мы увидим тебя по телевизору? Ура!

– Я думаю, что да. Телевизор, это ведь не только телевидение. Есть еще кино, например… Да мало ли что это может быть! Жизнь ведь так непредсказуема…

 

Фото Юлия Мацкевич