Бранч с Бертой

Владимир Пугач: У нас великолепный белорусский фолк…

#‎brunchwithberta‬

Владимир Пугач: “У нас великолепный белорусский фолк, который не вылазит из фестивалей, много молодых артистов, которые играют и поют другую музыку. Почему их почти нет в эфире? Почему фестиваля «Камянiца» нет на ОНТ? Почему нужно звать за 50 000 Евро какую-то звезду из России и снимать, как он бегает в Морском замке, вместотого, чтобы снять фестиваль, на который приходит 10 000 человек. Эта логика мне не понятна”.

Володя Пугач – личность, конечно, неординарная и мне близкая. Хотя бы тем, что в начале своей музыкальной карьеры Володя около 5 лет совмещал кресло юриста в юридической фирме и творчество. Творчество взяло верх, и это здорово. Иначе кто его знает, как бы развивался музыкальный путь группы “J:морс” и родились бы в светлой Володиной голове многие всеми любимые песни, без которых уже сложно представить музыкальный эфир нашей страны. С Володей мы всегда были знакомы шапочно: где-то пересеклись там, увиделись здесь. И тем приятнее было открыть в нем настоящего человека, со своим мнением, внутренним светом и жизненным стержнем. Накануне романтического концерта “J:морс”, который пройдет в Prime Hall 14 февраля, мы поговорили о благотворительности, творчестве и белорусской эстраде, звездой которой Володя не является, по его собственному убеждению.

 

Про Национальные премии.

– На прошлой неделе с размахом прошла Национальная музыкальная премия “Лира”, почему вас не было? Не участвуете в таких мероприятиях?

Да нет. Нам звонили – звали. Мы сказали, что нам, как обычно, нужен живой звук. Вот поэтому и нет.

– Проблема вашего участия в проекте – в выставлении живого звука на сцене?

Скорее, в том, что проект в принципе не живой. Даже если бы нам выставили аппарат, представь себе разницу: все поют под фонограмму, а тут выходит ансамбль, валит “живак”, а дальше опять фонограмма. Это было бы нелепо, и мы отказались.

– А ты никогда не поешь без живых музыкантов?

В дУше пою.

– Один?

Как правило, иногда пробирается кот.

– Живешь с котом?

С двумя котами.

– Ты что, развелся?

Боже упаси!

– Ладно, опустим тему личной жизни. В каком случае ты мог бы согласиться спеть без музыкантов?

Это только благотворительность… Вот, например, на этой неделе играли в Минске на бесплатных курсах белорусского языка. Потому что хотели поддержать хорошее дело. Но, конечно, мы такое делаем не каждый день.

Про благотворительность.

– Я читала, что ты сейчас посол доброй воли Детского фонда ООН (ЮНИСЕФ). В чем заключается твоя миссия?

Мы работаем с ними уже 12 лет и без всякого статуса посла. Например, пару лет назад мы сняли с ними фильм, который называется “Ангелы не спят” о детках в конфликте с законом, которые находятся в разных специальных учреждениях закрытого типа. Его можно посмотреть в интернете. Мы всегда старались привлекать внимание общества к важным проблемам, в данном случае – к проблемам таких детей. Это основная задача послов доброй воли, которые есть в каждой стране, где работает ООН.
Что касается меня, то, по большому счету, мы живем в стране, где у детей есть свободный доступ к образованию, здравоохранению, зубы не выпадают от цинги. Поэтому у обывателя складывается впечатление, что проблем никаких и нет. А в нашем обществе так: если оно не замечает проблему, которая находится на периферии фокуса общественного внимания, то, значит, ее нет. То есть для того чтобы проблему решить, нужно о ней говорить. А для этого нужны публичные люди, которые будут привлекать внимание общества. Например, то, что мы делаем сейчас… Во время съемок фильма “Ангелы не спят” меня очень впечатлила история про то, как мальчик спал зимой в будке с собакой только потому, что там было теплее. Ведь его родители напивались и забывали протопить печь. Это же реальная проблема, которая есть здесь и сейчас. И таких детей, таких семей не единицы. Я официально стал послом доброй воли ЮНИСЕФ с ноября. Мы сняли видеоролик в поддержку мировой акции “Imagine”, я выступил на нескольких конференциях в Минске. Сейчас идет планирование мероприятий, потом утверждение – и начнем работать. Тогда все и расскажу.

– А лично тебе это для чего нужно?

Есть некий уровень публичности, например, у меня. Кроме того что ты раздаешь автографы в очереди в магазине, неплохо бы ее направлять в мирное русло. Если я могу использовать свою популярность во благо, почему мне этого не сделать? По-моему, если ты избегаешь этих возможностей, то чувствуешь себя, как “заплатить таксисту и не поехать”. Когда я начинал заниматься музыкой, конечно, я об этом не думал. Но раз уж так случилось, что я стал публичным человеком, нужно это обязательно использовать во благо. Это некий уровень социальной ответственности.

Про выбор.

– Юрист по образованию, юридическая фирма, 5 лет совмещения юридической деятельности и карьеры артиста. В какой-то момент пришлось выбирать между тем, что хочется, и тем, что надо. В твоей жизни ты делаешь чаще то, что надо, или то, что хочется?

Ты знаешь, я достаточно большое количество усилий потратил на то, чтобы это совпало: заниматься тем, что доставляет тебе удовольствие и является твоей работой одновременно. Грубо говоря, когда ты просто любишь музыку – люби, ради Бога. Но если на твой концерт проданы билеты, ты же не можешь сказать: “А я хочу спать”, и просто не пойти. Это уже ответственность и работа. Так что у меня совпадает то, что я люблю, и то, что я должен делать. Это какая-то форма счастья лично для меня.

– Володя Пугач на сцене и в жизни – это один и тот же человек? Или два разных?

Я получаю кайф от работы на сцене. Даже если я захочу что-то или кого-то из себя изобразить, у меня, скорее всего, не получится. Я вообще не артист. Я этим занимаюсь, потому что я сам создаю контент: придумываю, играю, ну и стал сам петь…

– Не артист? А тогда кто?

Исполнитель, наверное. Меня не учили быть артистом, я не оканчивал институт культуры, я не знаю, как правильно себя вести на сцене, мне никто не ставил хореографию, вокал. Я всему учился сам, доходил до всего сам, даже до каких-то, казалось бы, простых вещей. И в клипах сниматься не люблю, потому что я не умею, мне проще снять видео с концерта… (клип “Не край”, январь 2015).

– Не жалеешь о своем выборе? Был бы сейчас юристом, ходил бы в пиджаке и в галстуке…

У меня есть пиджак и галстук. На всякий случай. Когда меня обуревает приступ ностальгии, я закрываюсь в ванной, надеваю пиджак и плачу… (Смеется.)

– С котами!

Котов наряжаю в судейские шапочки, и мы играем в суд. Шучу, конечно (Смеется.)

15 лет – это срок.

– 15 лет группе “J:морс” отметили шикарным концертом в ноябре. Ты чувствуешь груз этих лет?

В последние 2-3-года мы вообще ничего не делали – расслабились. Я имею в виду студийную работу. Соскучились очень по работе, поэтому сейчас – дым столбом – придумываем новую музыку, записываем яростно…

– Пишетесь тут?

Пишемся тут, сведение тоже делаем тут, а мастеринг делаем в Нью-Йорке.

– Круто!

Дело не в том – где, а дело в том, что там нашлось то, что нам надо. Выйдет альбом, тогда скажешь – круто или не круто! Так что сейчас есть чем заняться. Нет ощущения – вот чего-то добились, можно посидеть на лаврах, расслабиться, посмотреть задумчивым взором поверх толпы… Потому что маркеры карьерного роста в нашей стране очень расплывчаты – ну 15 лет, и что?

– То есть на покой не собираешься?

В 2010 году у нас вышел альбом “Электричество”, мы сделали тур, начали с Дворца спорта и закончили Дворцом спорта, охренели сами – круто все. И потом, как в сказке про Муми-тролля: “Я собрал все пуговицы, и мне нечего больше собирать”. Вот такое было ощущение. Я понял, что наступила эмоциональная пресыщенность и нужно просто отдохнуть… А теперь снова все поперло!

Про новую программу, новые рынки и тщеславие.

– Программа “Гренландия” 14 февраля, какая она будет?

Она будет прежде всего романтическая. Праздник обязывает, да и концерты в этот день уже стали для нас своего рода традицией. Два года назад десять пар делали предложения прямо на сцене. На днях выяснилось, что четыре из них действительно поженились и до сих пор вместе. Я считаю, что это хороший процент (улыбается). Будут старые песни, будут новые, в общем, сама все увидишь. Ты же придешь? А новый альбом уже весной.

– Можно сказать, что в Беларуси вы – один из самых успешных проектов. Вы никогда не пытались выйти на другие рынки? Меня, в частности, больше всего удивляет, почему вы до сих пор не в Москве.

Наверное, я не прикладывал достаточного количества усилий для этого – это раз. Второе: как выяснилось, я не очень склонен к компромиссам по ряду существенных для себя моментов. У нас были контракты с российскими продюсерами, но как только они пытаются заставить меня прогнуться, ничего не получается. Грубо говоря, мне не попался грамотный музыкальный маркетолог, с которым мы бы сошлись. А может, дело в специфичности рынков, темпераментов и музыкальных культур. Да и последние 3 года, когда бурно развивался интернет, у нас не было нового контента, который можно продвигать. Сейчас допишем альбом и, возможно, что-то попробуем.

– А в чем миссия твоего творчества?

– Какая миссия! Я просто получаю удовольствие от процесса! Хочешь сделать мир добрее, отвези памперсы в детский дом. Никто не начинает заниматься творчеством из высоких побуждений. Это приходит потом. Когда мы начинали, это для меня было хобби. Я работал, а по вечерам мне было прикольно играть музыку. Какие песни на радио? Я не думал об этом. А в 2003 году, когда песня “Web-дизайн” попала на радио, все вдруг поперло: я начал получать фидбэк, о котором не думал и не вожделел. И я понял, что меня это цепляет и это здорово…

– Тщеславие!

А как иначе? Артист, который скажет тебе, что он не тщеславен, – лицемер. Это такая специфическая профессия. В тот момент, когда получаешь фидбэк, ты получаешь энергию. Ты подсаживаешься на эту энергию, и тебе хочется еще и еще: новый альбом, сольные концерты и так далее. В итоге все пришло к тому, что в 2006 году я понял, что русло творчества стало достаточно широким, чтобы поплыть только по нему. И я поставил плотину там, где была юриспруденция.

Про музыкальную благотворительность и белорусскую эстраду.

– Кроме общественной благотворительности занимаешься ли ты благотворительностью музыкальной: поддерживаешь ли молодых артистов и коллективы?

Я не продюсер и не умею этого делать. Если я могу чем-то помочь, например, кто-то хочет выступить на нашем концерте и тем самым увеличить свою аудиторию, то…

– Я хочу!

…то чаще всего мы отказываем, потому что это связано с драматургией нашего концерта. Если кому-то нужно помочь песню на радио отдать, я с удовольствием расскажу, как это сделать. Но не больше.

– А кто из молодых белорусских артистов тебе нравится?

Navi, Akute… Возможно, мне просто редко попадается что-то новое, ведь специально я не выискиваю ничего.

– А как ты относишься к популярной музыке?

Ты имеешь в виду эстраду? Лично я не очень большой любитель эстрады. Не потому, что я считаю ее плохой музыкой, есть и великолепные представители, но это просто не мое. Кто-то любит свиной хрящик, а кто-то – арбуз. Хотя иногда с удовольствием могу послушать того же Робби Уильямса, несколько альбомов которого, скорее, ближе к эстраде, чем к мейнстриму. Вот Константин Меладзе делает, на мой взгляд, очень даже хорошие вещи…

– А если взять белорусскую эстраду?

Я боюсь, что я не готов поддержать разговор на эту тему… Кстати, многие журналисты часто подписывают меня: “Лидер группы “J:морс”, – а дальше потрясающее словосочетание – звезда белорусской эстрады”… Меня это смешит.

– А ты звезда чего?

А я вообще не звезда. Белорусский шоу-бизнес находится в зачаточном состоянии, и люди, которые здесь мало-мальски в нем заметны, по социальному статусу не сильно отличаются от всех остальных. А звезда – это то, на что смотришь снизу вверх. В белорусских реалиях это все звучит очень наигранно и нелепо.

– Юля (Юлия Мацкевич, фотограф. – Прим. авт.), как ты считаешь, Володя – звезда?

Юля:
Вот я смотрю на Володю, и у меня звучат его песни в голове. Звезда!
Тогда это просто вопрос терминологии. Мне не нравится это слово. А если серьезно, в Беларуси в общественном сознании массовая культура и эстрада – это одно и то же. В то время как понимание “массовая культура” – гораздо более широкое, чем “эстрада”. Именно поэтому журналисты, не задумываясь, произносят словосочетание: “Популярные артисты белорусской эстрады”. А эстрада – это жанр, как, например, джаз, как блюз или рок. А у нас под словом “эстрада” понимают всю музыку. К сожалению, сейчас это так и есть: весь сегмент, который у нас должен занимать мейнстрим, заняла эстрада. Именно ее поддерживают флагманы масс-медиа: для них эстрада заменяет весь спектр музыки, который существует. У нас великолепный белорусский фолк, который не вылезает с фестивалей, много молодых артистов, которые играют и поют другую музыку. Почему их почти нет в эфире? Почему фестиваля “Камянiца” нет на ОНТ? Почему нужно звать за 50 000 евро какую-то звезду из России и снимать, как он бегает в Мирском замке, вместо того чтобы снять фестиваль, на который приходит 10 000 человек? Эта логика мне непонятна.

– А что, по-твоему, самое главное в жизни?

Самое главное в жизни – цель. А цель жизни – это сама жизнь, как говорил Гёте. И я с ним согласен на 300%. Цель жизни – сама жизнь. Главное, не забывать об этом.

 

Фото Юлия Мацкевич